Vladimir (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
vbelenkovich) wrote2016-05-09 03:58 pm
vbelenkovich) wrote2016-05-09 03:58 pm
Entry tags:
Четыре неудачника
Прочитал в старом журнале пронзительную щемящую статью Александра Гольдштейна об Аркадии Белинкове, впрочем не таковы ли все тексты покойного Гольдштейна (боже, неужели уже десять лет со дня его смерти, а кажется еще не прошло недоумение от этого).
К Белинкову у меня еще с институтских времен особое отношение, поскольку мой однокашник Женя Кошарский дразнил меня сначала Белинковым, который скончался незадолго до нашего поступления в институт, а на старших курсах - Беленкой (летчик-перебежчик, госизменник, если кому).
Прочитав, увидел такую четырехэтажную этажерку.
Александр Гольдштейн - Аркадий Белинков - Юрий Олеша - Николай Кавалеров.
Конструкция, собственно, не моя, сам Гольдштейн пишет об этом параллелизме открытом текстом, называя себя "гротескным субъектом", что в своем "средиземноморском курятнике" "в резко уменьшенном масштабе" (скромно оговоривается Гольдштейн) повторил ситуацию Белинкова, великолепного... неудачника без биографии, тоскующего о "научном искусствознании"..., который пишет о другом аутсайдере, бывшем писателе, который (добавляю я) написал одну великую книгу о завистнике и неудвчнике.
Неудачник Гольдштейн пишет о неудачнике Белинкове, который написал о неудачнике Олеше, который вывел в свет завистника и неудачника Николая Кавалерова.
Так меня все это вставило, что тут же перечитал "Зависть" Олеши и добыл из недр библиотеки бумажную копию "Сдачи и гибели советского интеллигента" с полным намерением перечитать и ее, хотя 700 страниц opus magnum-а - это тебе не повестушка Олеши с бездонной глубины текстом. Пока перечитывал Олешу неожиданно осознал, что ранний Эренбург - это несомненное влияние на Олешу. Он наверняка читал и "Рвач", и "Лето 1925 года" и "В проточном переулке". Перечитаю Белинкова, отчитаюсь, сам я это открыл или прочитал у Белинкова, но забыл.
С животным удовлетворением коллекционера убедился в том, что у меня есть четыре из пяти (кроме "Память пафоса", приеду в Москву, куплю обязательно) книг Гольдштейна, изданных НЛО, спасибо Ирине Прохоровой, которая поняла важность Гольдштейна и отзывалась о нем соответственно. Тоже надо бы все перечитать, но когда?
Вот такой важный узелок матрицы.
К Белинкову у меня еще с институтских времен особое отношение, поскольку мой однокашник Женя Кошарский дразнил меня сначала Белинковым, который скончался незадолго до нашего поступления в институт, а на старших курсах - Беленкой (летчик-перебежчик, госизменник, если кому).
Прочитав, увидел такую четырехэтажную этажерку.
Александр Гольдштейн - Аркадий Белинков - Юрий Олеша - Николай Кавалеров.
Конструкция, собственно, не моя, сам Гольдштейн пишет об этом параллелизме открытом текстом, называя себя "гротескным субъектом", что в своем "средиземноморском курятнике" "в резко уменьшенном масштабе" (скромно оговоривается Гольдштейн) повторил ситуацию Белинкова, великолепного... неудачника без биографии, тоскующего о "научном искусствознании"..., который пишет о другом аутсайдере, бывшем писателе, который (добавляю я) написал одну великую книгу о завистнике и неудвчнике.
Неудачник Гольдштейн пишет о неудачнике Белинкове, который написал о неудачнике Олеше, который вывел в свет завистника и неудачника Николая Кавалерова.
Так меня все это вставило, что тут же перечитал "Зависть" Олеши и добыл из недр библиотеки бумажную копию "Сдачи и гибели советского интеллигента" с полным намерением перечитать и ее, хотя 700 страниц opus magnum-а - это тебе не повестушка Олеши с бездонной глубины текстом. Пока перечитывал Олешу неожиданно осознал, что ранний Эренбург - это несомненное влияние на Олешу. Он наверняка читал и "Рвач", и "Лето 1925 года" и "В проточном переулке". Перечитаю Белинкова, отчитаюсь, сам я это открыл или прочитал у Белинкова, но забыл.
С животным удовлетворением коллекционера убедился в том, что у меня есть четыре из пяти (кроме "Память пафоса", приеду в Москву, куплю обязательно) книг Гольдштейна, изданных НЛО, спасибо Ирине Прохоровой, которая поняла важность Гольдштейна и отзывалась о нем соответственно. Тоже надо бы все перечитать, но когда?
Вот такой важный узелок матрицы.